| 02 января 2012 |
Айзек Азимов (Isaac Asimov) каждое утро вставал в 6 и мог работать до самой ночи, иногда начиная и заканчивая книги в считанные дни.
Писательские запои Кингсли Эмиса (Kingsley Amis) подпитывались никотином, алкоголем и бесконечными чашками чая, в то время как сюрреалист Харуки Мураками (Haruki Murakami) утверждает, что пишет в «самодостаточном писательсом трансе».
Давайте посмотрим, как некоторые из самых известных фантастов организовывали свое рабочее время, сохраняя свой творческий потенциал.
Кингсли Эмис, писатель, редактор и критик, автор романов Операция (The Altering), Русская девушка (The Russian Girl), Лесовик (The Green Man) представляет собой стереотип писателя-алкоголика. Однажды он отметил, что имеет «репутацию одного из самых великих пьющих, если не самого великого пьяницы своего времени». Хотя он утверждал, что вдохновение не приходит к нему из бутылки и выделял в своем ежедневном расписании время для выпивки и время для письма отдельно:
«Я не встаю слишком рано. Задерживаюсь за завтраком, читая газеты. Одновременно с этим я лицемерно говорю, что должен делать то, что делаю именно сейчас, однако все это лишь уловки для того, чтобы отложить момент, когда я подойду к пишущей машинке. К 10.30 я все еще хожу в пижаме и халате. У меня есть договоренность с самим собой, что я могу остановиться тогда, когда мне захочется и пойти, например, бриться. На практике все это занимает не более часа с четвертью (в это время я еще успеваю послушать музыку по радио). Затем я принимаюсь за выпивку и сигареты. Потом я работаю около двух с четвертью часов, обедаю, затем, если надо что-то срочно написать, я работаю в послеобеденное время, хотя ненавижу это, я вообще ненавижу что-либо делать в это время. Однако я снова заключаю с собой соглашение, что буду работать, но не буду придавать значения тому, как мало будет сделано. После обеда счет идет на количество выпитых чашек чая до 6 вечера, когда открывается бар и можно перейти на вторую передачу. У меня не встает вопрос о творческих откровениях, но каждый раз я говорю себе: «Боже мой, в следующий раз я отнесусь к этому более ответственно!»
- The Paris Review, Winter 1975
В то время, когда Эмис ленился до обеда, Азимов предпочитал посвящать письму целый день, он часто работал весь день полностью семь дней в неделю и иногда начинал и заканчивал книги за несколько дней. Такой распорядок дня он привил себе еще в детстве.
«Его обычный распорядок состоял в том, чтобы вставать в 6 утра, садиться за пишущую машинку в 7.30 и писать до 10 вечера.
В книге «In Memory Yet Green», первой части его автобиографии, изданной в 1979 году, он объяснял, как стал таким заядлым писателем. Его родившийся в России отец владел сетью кондитерских магазинов в Бруклине , которые были открыты с 6 утра до 1 часа ночи семь дней в неделю. Маленький Айзек каждое утро вставал в 6 утра, чтобы помочь отцу управиться с документами, и каждый день бежал из школы домой, чтобы помогать в магазине. Если он опаздывал хотя бы на несколько минут, отец ругался его, называя «фоляк», что на идише значит: «лентяй».
Пятьдесят лет спустя он писал: «Я горжусь тем, что хотя у меня есть будильник, я ни разу не заводил его и все равно встаю в 6 утра каждый день. Я до сих пор доказываю отцу, что я не фоляк»
The New York Times, April 7, 1992
Харуки Мураками, японский писатель-сюрреалист, автор книги «Страна Чудес без тормозов и Конец Света» (Hard-Boiled Wonderland and the End of the World) использует свой подход к творчеству, который является одновременно регламентированным и мистическим:
«Когда я нахожусь в режиме работы над романом, то встаю в 4 утра и работаю 5 – 6 часов. Днем я совершаю десятикилометровую пробежку или проплываю 1500 м (иногда совмещаю и то и другое), затем я немного читаю и слушаю музыку. Ложусь я в 9 вечера. Я следую этому распорядку каждый день, без изменений. Ежедневное повторение процедур очень важно – оно является по своей сути формой гипноза. Я ввожу себя в состояние гипноза для повышения гибкости и глубины мышления. Но для того, чтобы жить в таком режиме повторений достаточно долго – от шести месяцев до года - требуется много сил – душевных и физических. В этом смысле написание романа похоже на тренировку по выживанию. Физическая сила также необходима, как творческий потенциал.»
The Paris Review, Summer 2004
В отличие от Мураками, Филип Рот (Philip Roth), автор романа в жанре альтернативной истории «Заговор против Америки» (The Plot Against America) работает без расписания, предпочитая писать тогда, когда бессонница и вдохновение посещают его.
«Я приехал к Роту поздним зимним утром, вся его студия была завалена снегом. Он был одет как аспирант из 50-х годов – в синий свитер и зеленые вельветовые брюки. Он провел меня в заднюю комнату. На стене висела фотография команды Brooklyn Dodgers 1947 года. Еще там стояли тренажеры. Он перенес операцию шунтирования одиннадцать лет назад и должен был поддерживать себя в форм. Он проводил здесь целые дни вдали от внешнего мира, ни телефона, ни факса, ничего. После обеда он обычно совершал длинные прогулки, раздумывая над романом, который в данный момент писал.
«Я живу один, и мне не нужно ни о ком заботиться или проводить с кем-то время» - говорил Рот. «Мое время принадлежит только мне. Обычно я пишу весь день, но если я хочу вернуться в студию вечером мне не нужно сидеть с кем-то в гостиной. Мне не нужно сидеть здесь и пытаться быть интересным или забавным. Я просто возвращаюсь и пишу еще 2 – 3 часа. Если я просыпаюсь в два часа ночи – это случается редко, но все же случается – и меня что-то осеняет, я включаю свет и пишу в спальне. У меня повсюду есть письменные принадлежности. Если я хочу читать, то читаю столько, сколько нужно. Если я встаю в пять и не хочу спать, но хочу работать, я встаю и работаю. Я как врач в отделении неотложной помощи. Я всегда там, где нужен.»
David Remnick, Reporting: Writings From The New Yorker
|
